Условимся
на будущее время называть такие жизненные цели человека-артиста
сверх-сверхзадачами и сверх-сквозными действиями.
— Что же это?
— Вместо ответа я расскажу вам случай из моей жизни,
который помог мне понять (то есть почувствовать) то, о чем сейчас идет речь.
Давно, в одну из гастролей нашего театра в
Петербурге, накануне ее начала, я задержался на неудачной, плохо подготовленной
репетиции. Возмущенный, злой, усталый, я уходил из театра. Вдруг моему взору представилась
неожиданная картина. Я увидел громадный табор, раскинувшийся по всей площади
перед зданием театра. Пылали костры, тысячи людей сидели, дремали, спали на
снегу и на принесенных с собой скамьях. Огромная толпа ожидала утра и открытия
кассы, для того чтобы получить более близкий номер в очереди при продаже
билетов.
Я был потрясен. Чтобы оценить подвиг этих
людей, мне пришлось задать себе вопрос: какое событие, какая заманчивая
перспектива, какое необыкновенное явление, какой мировой гений могли бы
заставить меня не одну, а много ночей подряд дрожать на морозе? Эта жертва
приносится для того, чтобы получить бумажку, дающую право подхода к кассе без
ручательства получить билет.
Мне не удалось разрешить вопроса и
представить себе такое событие, которое заставило бы меня рисковать здоровьем,
а может, и жизнью.
Как велико значение театра для людей! Как
глубоко мы должны осознать это! Какая честь и счастье приносить высокую радость
тысячам зрителей, готовых ради нее рисковать жизнью! Мне захотелось создать
себе такую высокую цель, которую я назвал сверх-сверх-задачей. а выполнение ее
сверх-сквозным действием.
После короткой паузы Аркадий Николаевич
продолжал:
— Но горе, если
по пути к большой конечной цели, будь то сверхзадача пьесы и роли или
сверх-сверхзада-ча всей жизни артиста, творящий больше, чем следует, остановит
свое внимание на мелкой, частной задаче.
— Что же тогда
случится?
— А вот что: вспомните, как дети, играя, вертят над
собой груз или камень, привязанный к длинной веревке. По мере вращения она
наматывается на палку, с которой соединена и от которой получает движение.
Быстро вращаясь, веревка с грузом описывает круг и в то же время постепенно
наматывается на палку, которую держит ребенок. В конце концов груз приблизится,
соединится с палкой и стукнется о нее.
Теперь
представьте себе, что в самый разгар игры на пути вращения кто-то подставит
свою тросточку. Тогда, прикоснувшись к ней, веревка с грузом начнет по инерции
движения наматываться не на палку, от которой исходит движение, а на тросточку.
В результате груз попадет не к настоящему его владельцу — мальчику, а к постороннему лицу, перехватившему веревку на свою
тросточку. При этом, естественно, ребенок потеряет возможность управлять своей
игрой и останется в стороне.