Авторы
убеждены, что очень важную роль в воспитании актера играет сама структура
занятия, то, на каких методических принципах оно построено. Любой урок,
вспомним школу, только тогда запоминается, приносит пользу, если ученик
переключает свое внимание с того, что его окружало за стенами аудитории на
изучаемый предмет. Чем быстрее он погружается в суть темы – тем продуктивнее
процесс учебы.
Это
в полной мере относится и к репетициям в театре и, особенно, в кино. Трудно
добиваться результата от человека, не готового к процессу работы, не
понимающего ее настоящей цели. Если перед студентом или актером не стоят
истинно творческие задачи, если сам процесс исполнения роли сводится к
банальной “халтуре”, построенной по принципу “отговорил буквы и – свободен”, то
сам разговор о совершенствовании в профессии не имеет под собой почвы. Вот и
пример такой “работы”: до сих пор трудно без содрогания вспоминать свое участие
в пресловутой “Белоснежке и семи гномах”, около тридцати лет без перерыва
шедшей на сцене театра им. Ленинского Комсомола в Ленинграде, но, по своим
художественным достоинствам явно не тянувшей на лавры таких спектаклей-долгожителей,
как “Принцесса Турандот” в театре им. Вахтангова. “Белоснежкой” всегда делали
“план по детскому зрителю”, не заботясь более ни о чем. В спектакль, поставленный в 1962 году, мы,
молодые актеры, только что закончившие институт, попали в 1981 году, когда
сменилось уже по 3-4 исполнителя каждой роли. Вводы осуществлялись почти всегда
в “пожарном” порядке, часто по причине очередного запоя очередного “гнома”.
Вводами занимались только дежурные режиссеры, часто ни разу не видевшие
спектакль. К этому времени уже никто в театре не знал канонического текста
пьесы, так как каждый из двух составов “гномов”, соответственно четырнадцати
актеров, был, в свою очередь, введен на роль своим предшественником,
произносившим со сцены уже далеко не то, что предполагали авторы инсценировки.
Обращаться к экземпляру пьесы было опасно, так как никто в театре уже не мог
сказать, что в ней было изменено создателями постановки в 1962 году, кроме
того, сам текст, написанный О. Табаковым, как полу-капустник, безнадежно
устарел за двадцать лет. Все знали только реплики, после которых должна была
включаться фонограмма и приблизительный сюжет…