132
ходимыми для блестящей карьеры, — красив был невероятно,
голос, внешность, темперамент, захватывающий зрительный зал. Но характер
обратно пропорционален таланту. И пил излишне много. Наш гитисов-ский
творческий клуб решил пригласить его на творческую встречу. Некоторые педагоги
были против, — боялись, что мы можем заразиться "дурными привычками
старого актерства", но все же вечер состоялся.
Блюменталь-Тамарин для выступления выбрал монолог
Гамлета. Актер выходил на сцену медленно, как-то боком, явно стараясь, чтобы
зрители не увидели его лицо: он пятился от того, что видел за кулисами,
стараясь уйти от изменницы — матери и убийцы — короля, поворачивался к залу,
садился в старое институтское кресло — все понимали, что это трон, он
поглаживал руки, откидывался на спинку, примеряясь к будущей власти, — его Гамлет
не такой уж безвольный! Невероятно долгая пауза. И вдруг резкое движение головы
— отгоняет от себя дурные мысли, борется с ними. Опять пауза. Снова опускает
голову: как же велика его печаль! Наконец, Блюменталь поднимает голову — на
глазах слезинки. Тихий восхищенный шепот в зале. Этого студенты еще не умеют!
Актер делает шаг к просцениуму — появляется еще слеза, еще шаг — его лицо
буквально залито слезами. И шепот приобретает иронический оттенок — это уж
слишком! Что же играет Блюменталь — трагедию Шекспира или старую мелодраму
"Семья преступника"?
Коронная сцена для исполнительницы роли Юлии Павловны
Ту-гиной в "Последней жертве" Островского — встреча с богачом Фло-ром
Федулычем. Юлия просит денег — ее счастье зависит от этого, Флор Федулыч
понимает ситуацию, в которой Юлия является жертвой игрока и бездельника
Дульчина, и не соглашается помочь ей. Все средства — уговоры, даже кокетство,
испробовала бедная женщина, и в полном отчаянии, в истерике, она падает на
колени перед жестоким стариком. Это подействовало, деньги она получила, но у
актеров — Бориса Петровича Чиркова — Флора Федулыча и у Светланы Михайловны
Брагарник — Юлии осталось чувство неудовлетворенности: не так просила, не так
согласился; конечно, сотни актеров играли эту сцену и всегда успешно... Но
давайте поищем.
Сцена шла в стремительном темпе. Просьба — отказ.
Наконец, истерика — все равно отказ. И актриса попробовала на самом
драматическом месте прервать сцену — снять накал через невыносимо тя-