Добро пожаловать на неОфициальный сайт молодой талантливой актрисы Екатерины Федуловой! Все принялись искать потерю. — Не логично! —
приставал Говорков к Малолет-ковой.— Вы
прежде нагибаетесь, а уж потом, понимаете ли, начинаете соображать, где надо
искать! Из этого я заключаю, изволите ли видеть, что ваши физические действия
производятся не для искания, а для кокетства с нами, зрителями. — Ой, голубчики, прилип! — горячилась Малолеткова. Тем
временем Вьюнцов ходил по пятам за Велья-миновой. — Во! Готово! Проигралась! Непоследовательно! Не
верю! Шарите рукой в диване, а смотрите на меня. Конечно, продулась! — придирался Вьюнцов. Добавьте
к этому замечания Пущина, Веселовско-го, Шустова, отчасти мои, и станет
понятно, что положение ищущих было безвыходное. — Глупые дети! Не смейте себя калечить! — неожиданно раздался громоподобный голос
Аркадия Николаевича. Ученики
замерли в недоумении. — Рассядьтесь все по скамьям, а вы, Малолеткова и
Вельяминова, ходите взад и вперед по коридору! —
командовал Аркадий Николаевич непривычным для нас строгим голосом. — Не так! Разве так ходят! Пятки внутрь, носки
наружу! Почему вы не гнете колен? Почему в бедрах мало движения? Следите за центром
тяжести вашего тела! Без этого нет смысла, нет последовательности в ваших
движениях! Не верю! Что вы, ходить не умеете? Где же правда и вера в то, что вы
делаете? Почему вы шатаетесь, точно пьяные? Смотрите туда, куда вы ступаете! Чем
дальше, тем сильнее придирался Аркадий Николаевич, а чем он становился
придирчивее, тем больше теряли самообладание истязуемые им ученицы. Торцов
затыркал их до такой степени, что они перестали понимать, где у них колени,
пятки и ступни. Ища те двигательные группы мускулов, которым Аркадий Николаевич
задавал работу, бедные растерявшиеся женщины приводили в движение не то, что
нужно. Это вызывало новые придирки учителя. Кончилось
тем, что они перепутали свои ноги, а Вельяминова замерла посреди коридора с
широко раскрытым ртом и с глазами, полными слез, боясь двинуться. Когда
я посмотрел на Торцова, то к изумлению увидел, что он и Рахманов закрывали рты
платками и тряслись от хохота. Скоро
шутка разъяснилась. — Неужели вы не понимаете,— говорил Аркадий Николаевич,—
что ваша глупая игра
уничтожает смысл моего приема? Разве дело в том, чтобы формально установить
логику и последовательность составных частей большого
физического действия? Мне нужны не они,—
мне нужна подлинная правда чувствования и искренняя вера в нее творящего
артиста. |