57
зрителей. От ручного лотка он перешел к палатке, затем
построил солидный магазинчик. Актер И. Смысловский ничего не наигрывал, не
комиковал, он лишь был чрезвычайно внимателен к ухажерам, сочувствовал им. Эта
выдумка украсила спектакль, но и повредила ему: зрители с нетерпением ждали
появления удачливого торговца, встречая его абсолютно серьезные действия
дружным смехом.
В спектакле Театра им. Вл. Маяковского
"Банкрот" ("Свои люди — сочтемся" А. Островского) режиссер
А. Гончаров сосредоточил внимание на слуге Мишке, увидев в нем будущего
Подхалюзина.
В "Уриэле Акосте" (Новый театр, режиссер Ф.
Каверин) в финале появляется мальчик, введенный режиссером в спектакль: он
поднимает с пола брошенную книгу Акосты и начинает ее читать — это будущий
великий философ Барух Спиноза. Мысли Акосты нашли свое продолжение!
В "Последней жертве" в сцене сада режиссер
ввел фигуру телохранителя ростовщика Салая Салтаныча. Он следовал за хозяином
по пятам — один из первых образов мафиози на сцене! — и его задача заключалась
в том, чтобы обеспечивать отдых уставшему от забот властелину. У него в руках
был складной (наподобие курортного) стул, который он каждый раз подставлял
Салаю Салтанычу, когда тот намеревался садиться. Весь фокус и эффект
заключались в том, что Салай Салтаныч садился не оглядываясь — есть ли стул или
нет. А задача телохранителя — уловить желание хозяина и вовремя подставить
стул. Нужно сказать, что у всех актеров, занятых в сцене и стоящих за кулисами,
был общий интерес — ошибется ли телохранитель и не сядет ли бедный Салай
Салтаныч на пол? Этот спортивный внесценический азарт пошел на пользу — зрители
видели живые, заинтересованные глаза актеров (а какова причина — все равно?).
В спектаклях ставшей модной пьесы английского
драматурга XVIII века Оливера Гольдсмита
"Ночь ошибок" сын миссис Хард-кестль выглядел неким русским Митрофанушкой
и ничего, кроме раздражения, у зрителей не вызывал. В Твери на сцене появился
новый персонаж — некая Кэт, отнюдь не девица легкого поведения, между Тони и
нею — чистая, лирическая любовь. Тони убегает из дому не пьянствовать, а на
чудесное свидание. И спектакль приобрел новое качество.
Эпизод — вещь обоюдоострая. Фаина Георгиевна Раневская
— актриса, при жизни ставшая исторической ценностью, — классик эпи-