Наиболее простое и легко объяснимое назначение детали
— чисто служебное. О репетициях К. С. Станиславского "Горя от ума" во
МХАТе рассказывает А. Степанова: "Обувь, — говорил он (К. С.) — решит
походку, пластику движения, что в свою очередь определит во многих случаях ритм
актера. Лорнеты, трости, футляры, редикюли, бутоньерки, карт-де-данс займут
руки актеров, а кстати соберут внимание его на этих деталях эпохи".
Замечательная деталь, ставшая образом спектакля
"Поминальная молитва" (Оренбургский театр). Семья Тевье покидает
родной дом, телегу нагрузили доверху, а сверху положили старые часы-ходики,
которые еще идут. Телега уезжает, а часы отбивают время. Их тиканью даже не
нужно подкрепление оркестра, тогда получится "театральное" решение,
эффектное, но поверхностное. Тиканье — жизнь продолжается!..
Один из своеобразнейших и интереснейших деятелей
русского театра князь Сергей Волконский в "Золотом петушке",
поставленном на парижских гастролях в 1914 году, обратил особое внимание на
деталь — платочек в руках кордебалета, сопровождавшего действие: "Нельзя
не указать мимоходом на совсем особенную роль платочка в этой прелестной
постановке. Какое разнообразие в символизме платочка? То стоят хороводом
мамушки вокруг постели царя, спиной к спящему, и цветными, красными, синими,
зелеными платочками отгоняют мух, то с трепетным любопытством провожают в поход
воинов и, платочками помахивая, пшют им пожелания победы и счастливого воз-
88
вращения, то при виде убитого царя теми же цветными платочками
утирают горючие слезы".
Деталь может быть трагической. Когда один из
выдающихся физиков нашего времени Л. Ландау разбился в автомобиле, коробка с
яйцами, стоявшая у заднего стекла, осталась целой: они оказались крепче
человека...
Волнующую сердце деталь ввели в фильм
"Ветер" режиссеры А. Алов и В. Наумов: девушка-комсомолка перед
расстрелом снимает туфли — ее гордость, — которые она берегла, и аккуратно
ставит их сбоку, у стены.
Фронтовое наблюдение: разбомбленный магазин. Взрывы и
мародеры сделали свое дело добросовестно. И среди руин, обломков — один
обнаженный манекен — от старой жизни.
С. Юрский, ставя в Театре им. Моссовета "Правда
хорошо, а счастье лучше", так формулировал замысел: "Символ должен
стать на сцене реальностью, помогающей актеру. От идеи — к конкретному
предмету, к подробной и разработанной игре с ним. А отсюда — снова к обобщению,
которое должно возникнуть в голове и сердце зрителя, придя к нему не через
прямое поучение, а через подсознание".